Примерно в трех километрах к северо-востоку от поселка Мстёра Вязниковского района, на берегу запруженной и поэтому полноводной речки Мстёрки, рядом с местом впадения в нее речушки Прость, расположено старинное село Троицкое Татарово, имеющее давнюю и богатую историю.

Начиналась тропа от боль­шака Мстёра-Вязники у Кали­тинского моста, ввинчиваясь на косогорье меж кудрявых берез. Слева - Ставровский овраг, справа к тропе подходит массив полей. Тропа и сегодня есть, но не торная. Постарели и березы на косогорье, некоторые ветром поломаны. Калитинский мост в бытность писателя был дере­вянным и шатким, с покосивши­мися перилами, позднее овраж­ный проем забетонировали, да и вместо булыжного большака сегодня скоростное шоссе. В каких-то тридцати шагах Клязь­ма плещется.

В самом конце июля 1893 г. Сергей Иванович прибыл на московском поез­де на станцию Мстеру. Там его уже ждал экипаж, на котором композитор отбыл в село Налескино Вязниковского уезда, где предполагал провести полтора месяца. В Налескине в начале того же лета 1893 г. гостила Елена Сергеевна Танеева - жена старшего брата композитора Вла­димира Танеева, юриста, философа. Ей там очень понравилось. Она «так мне на­хвалила местность, что у меня явилось сильное желание туда отправиться», - так писал позже Сергей Иванович.

Любил эту пору бакенщик Алексей Ефимович Бударин, житель деревни Кали­ты, что недалеко от Стан­ков. Бывало, на день Алек­сея, Божьего человека потянет из оврага теплом, Алексей Ефимович пощу­рится, глядя на солнышко, да и скажет себе: пора. До Клязьмы от деревни косого­ром с версту пройти, но это был для дяди Лени незабы­ваемый путь: как-никак — на государственную служ­бу шагал обеспечивать нави­гацию «от» и «до». Парохо­ды по гудкам узнавал: «Ро­беспьер», «Зорька», «Комвузовец», «Перевал», «Пере­кат», «Шуя», «Южа» и еще с десяток других.

Сегодня, проезжая на Мстеру через деревню Сингерь, Вязниковского района, мы видим не полуразрушенное кирпичное сооружение, а добротно реставрируемую по проекту районного архитектора Г. А. Парфеновой часовню имени Алексан­дра Невского.Местные крестьяне считают ее не часовней, а церковью, поскольку до разрушения в 30-е годы в ней осуществлялось богослужение, а рядом, как полагается при любой церкви, стояла деревянная колокольня с четырьмя колоколами. Но в книгах Владимирской Епархии почему-то в числе церквей это культовое сооружение не значится.