Как каждый день приближа­ющейся осени меняет на де­ревьях тона, так и люди с года­ми меняются, уподобляясь де­ревьям, теряя часть своих "листьев" и что-то приобретая из акварели прожитых лет.

Поэтому и не сетую на судь­бу. Ее и впрямь не объедешь, не обойдешь. И действительно, получилось так, что в далеких пятидесятых не довелось на клязьминских отмелях встре­титься с Сергеем Никитиным, хотя возрастная разница впол­не позволяла запомнить его с "ореховой палкой в руке и рюк­заком за спиной", шагавшим по вязниковской окраине... .Судьба - невезуха увела меня по дру­гой стезе. Так что когда Сергей Константинович с 1954 года стал частым гостем на будке ба­кенщика дяди Лёни Бударина, я был уже в армии, отдав послед­ней два с лишним десятка лет.

Помнится, когда в декабре 1973 года не стало писателя-земляка, горько переживал ут­рату. Было это в одном из отда­ленных гарнизонов Прибалтий­ского военного округа. С тех пор все написанное С. Никитиным высветилось во мне особыми гранями, так что даже и сегодня беру в библиотеке никитинское наследие, которое в осенние дни не залёживается, читается молодым поколением. Выходит, не зря "кропал пёрышком", слов­но предчувствовал, что «литсад»  его будет жить. Давайте просле­дуем хотя бы одной тропой пи­сателя в повести "Живая вода".

Начиналась тропа от боль­шака Мстёра-Вязники у Кали­тинского моста, ввинчиваясь на косогорье меж кудрявых берез. Слева - Ставровский овраг, справа к тропе подходит массив полей. Тропа и сегодня есть, но не торная. Постарели и березы на косогорье, некоторые ветром поломаны. Калитинский мост в бытность писателя был дере­вянным и шатким, с покосивши­мися перилами, позднее овраж­ный проем забетонировали, да и вместо булыжного большака сегодня скоростное шоссе. В каких-то тридцати шагах Клязь­ма плещется. Помню, здесь всегда клевали лещи. Это мет­ров триста ниже по течению от места, где стояла будка бакен­щика дяди Лёни Бударина.

Если бы сегодняшней дерев­ней прошел писатель, не узнал бы ее. Неперспективная ока­залась - извелась, обезлюдела. Из сохранившихся четырех до­мов один - бывший бударинский, хозяевами которого теперь являются дачники... Некогда чистый калитинский пруд, сла­вившийся карасями, затянулся косматой зеленой тиной, проти­воположный берег зарос таль­ником. В двух местах видел про­плывавших ужей. Клюют в пру­ду ротаны с палец  длиной. Из постоянно проживающих в д.Ка­литы остались лишь несколько пенсионерок- бывших колхоз­ниц. И только вокруг деревни все те же окрестности: прижав­шийся к огородам овраг, полу­заброшенные поля, вдали видны зуб­цы хвойного леса былинных времен. В какой-то версте -де­ревенское кладбище с "пря­менькими, как свечки, береза­ми". В металлической ограде могила бакенщика Алексея Ефимовича Бударина (1890-1964), его супруги Александры Федоровны (1896-1973), их до­чери Зинаиды Алексеевны.

С кладбищенского изволока просматривается село Станки, чуть далее - Клязьма. Здесь по­койно, пахнет полем и как-то ближе к реке. От осознания того, что в день похорон Алексея Ефимовича у "отверстой моги­лы" стоял Сергей Константинович Никитин, тобой ов­ладевает величаво - грустное ощущение. Выходит, крепкая меж ними дружба была.

Н.Померанцев

На фото: д.Калиты. Бывший дом Будариных,2010 г.

Газета "Маяк" №92 за 1998 г.